Исторически сложилось, что среднеазиатский регион имеет особое значение для пространств Евразии. Связующее географическое положение между Ближним Востоком и Восточной Азией, а также раскрытое в современную эпоху ресурсное богатство во многом стали первопричиной многочисленных попыток подчинить регион. И если в советское время он обрел необходимое спокойствие и прогресс, то с распадом СССР мировая борьба за ресурсы Памира и Тянь–Шаня вновь стала актуальной.
Две горные республики, Таджикистан и Кыргызстан, привлекают особое внимание. Недра этих стран богаты рядом редкоземельных металлов, а также драгоценными металлами: золотом и серебром. Примечателен и географический компонент — местные перевалы со времен древнего Шелкового Пути являются естественным звеном между Востоком и Западом, что вновь приобрело актуальность с началом реализации китайского мегапроекта «Один пояс, один путь». Контроль над всем перечисленным дал бы значительное преимущество в новом империалистическом противостоянии — и гонка за них уже началась.
Гонка за Кыргызстан
Начнем рассмотрение дел постсоветского юга с Кыргызстана — развивающейся и даже относительно благополучной страны по меркам Средней Азии. Страна имеет весьма выгодное положение: помимо перекрещивания торговых путей, на территории республики расположены значительные запасы полезных ископаемых: золота, меди, олова, свинца и других редкоземельных металлов. Важную роль играет и туризм, процветающий на высоких и богатых горах Тянь–Шаня. Впрочем, что для патриота гордость, то для империалистического капитала источник дохода.
Начатая в 90–е годы тотальная приватизация вместе с полным экономическим крахом разорила население, передала производства в руки олигархии, открыла страну для внешнего влияния. Особую роль здесь играет Китай, инвестировавший за последние десятилетия огромные средства в местную золотодобычу. Так, на 2023 год в стране числилось как минимум 23 золотодобывающие компании с участием китайского капитала, а количество лицензий на добычу золота приближалось к 30.
Корпорации КНР, такие как международный гигант «Цзыцзинь» и China National Gold Group Corporation, имеют контрольные пакеты акций многих кыргызских золотодобывающих компаний. Деятельность их постоянно масштабируется, переходя и на смежные горнодобывающие отрасли — в своем официальном заявлении представители «Цзыцзинь» заявляли о желании увеличить свою долю в добыче золота Кыргызстана. Несомненно, мимо взора китайского бизнеса не проходят и большие запасы серебра. После этапа добычи десятки тонн кыргызского золота экспортируются за границу, в основном в Великобританию и Китай. Надо сказать, именно золото является главным экспортным товаром в китайско– кыргызской торговле.
Как и многие другие страны региона, Кыргызстан попал в долговую ловушку китайских проектов. С той лишь разницей, что Бишкек одним из первых присоединился к инициативе «Один пояс, один путь». Пекин стоит за рядом инфраструктурных строек в стране, на которые не против выделять огромные суммы: автомагистраль Китай-Кыргызстан-Узбекистан, альтернативная автодорога «Север–Юг», ирригационные каналы и т.д. В настоящий момент внешний долг республики в целом составляет более 8 млрд долларов, около 40% ВВП. При этом на Китай приходится 1,6 млрд долларов или 30% всего госдолга, что делает его крупнейшим кредитором горной республики.
Тем не менее, значимое положение в капиталистическом освоении Кыргызстана занимает и российский капитал. РФ является одним из главных инвесторов в местную экономику: среди кыргызских предприятий с участием иностранного капитала московские деловые круги занимают примерно 37%, обгоняя даже КНР (более 16% на 2024 год). Значительная их часть представлена в оптовой торговле, промышленности, связи и даже строительстве. Общее же число предприятий с российским участием за два года увеличилось на 70%. Впрочем, отчасти подобный ажиотаж можно связать с уникальной ролью Кыргызстана (как члена зоны свободной торговли ЕАЭС) в виде источника вторичного импорта для России.
Заметный интерес российский капитал, вслед за своими восточными коллегами, демонстрирует и в местной золотодобыче. Начиная с 2010–х годов российский «Альянс Алтын» успешно эксплуатирует одно из крупнейших месторождений региона — Джеруй. Несмотря на сильную конкуренцию со стороны Китая, российские бизнесмены стабильно демонстрируют интерес к увеличению своей доли в горнодобывающей отрасли, с учетом того, что сам Бишкек активно предлагает к разработке не только золото, но также медь, сурьму, вольфрам, молибден и многие другие стратегически важные металлы.
Нельзя не упомянуть, что помимо Москвы и Пекина, в горах Тянь–Шаня осуществляют свою деятельность другие игроки — и Турция в первую очередь. Максимально используя механизмы Организации тюркских государств, она старается развивать торговлю и инвестировать в республику. Несмотря на удаленность, Анкара остается четвертым крупнейшим инвестором (463 компании с иностранным участием) и пятым импортером товаров в стране. Еще более интенсивной является культурная экспансия Турции в регионе, в рамках которой она продвигает агрессивные пантюркистские нарративы и приверженные им организации.
Хозяева Таджикистана
В отличие от своего преуспевающего северного соседа, Таджикистан представляет более статичное и бедное государство. Местная приватизация была более ограниченной в своих масштабах, однако это не уберегло бывшие советские активы, в первую очередь предприятия горнодобывающей, металлургической и хлопчатобумажной отраслей, от попадания в руки местных олигархов–компрадоров.
Весьма показателен пример построенного еще в советские годы Таджикского алюминиевого завода, ныне являющегося крупнейшим производителем алюминия в Средней Азии. На протяжении всего постсоветского периода за предприятие шла серьезная борьба, в которую вступили не только местные воротилы, но и международные игроки, в частности российский «Русал». Молодой российский капитал, пусть и с компенсацией, временно уступил в этой гонке. Формально государственный, Таджикский алюминиевый завод через подставную компанию Talco перешел в 2007 году под управление клана Эмомали Рахмона, бессменного президента этой страны. Не стоит думать, впрочем, что желания иностранных сил иссякли: в 2023 году Азербайджан и Таджикистан заключили соглашения об инвестициях. Этот шаг, наряду с растущим торговым оборотом показывает явные стремления к экономической экспансии не столько самого Баку, сколько его «старшего брата» в Анкаре.
Тем не менее, заграничный капитал не только осваивает уже имеющиеся мощности, но и интенсивно создает новые. По некоторым данным, сейчас в горной республике действуют более 300 проектов и примерно 70 заводов с участием китайских компаний. Под контролем капитала КНР был организован ряд крупных предприятий по производству цемента («Джунгтсай Мохир цемент», «Хуаксин Гаюр цемент» и «Хуаксин Гаюр Сугд цемент»), а также компании в сфере строительства. Таджикистанская цементная эпопея особенно интересна, ведь перенос китайскими партнерами этих вредных производств в бедный и богатый дешевой рабсилой Таджикистан в полной мере демонстрирует отношение Пекина к стране.
С не меньшей эффективностью Китай обкатывает на Душанбе стратегию кредитной зависимости. На момент 2025 года внешний долг республики — 3,2 млрд долларов — составляет примерно 21% от ВВП, при этом треть его приходится на восточного соседа. Выделяемые с начала века под различные производственные проекты, китайские кредиты оказались стране не по карману. Как итог, государство отдало под разработку китайским корпорациям ряд золотоносных рудников (Дуоба и Верхний Кумарг в 2018 году), а также месторождения серебра и угля.
Значительная часть взаимодействия КНР с Таджикистаном происходит в рамках неоднократно упомянутой инициативы «Один пояс — Один путь». Стратегическое положение страны обуславливает не только значимые вливания в инфраструктурные проекты на этой земле, но и не менее интенсивную интеллектуальную экспансию.
Осуществляя сотрудничество в сфере образования, Китай выращивает тысячи лояльных своему курсу таджикских студентов, обучающихся в университетах страны.
Безусловно, китайский капитал не одинок в своих экспансионистских стремлениях. Некоторую конкуренцию ему составляет РФ — традиционный игрок данного региона. В настоящий момент в этой республике действует более 310 компаний российского или смешанного происхождения, особенно выделяются Газпром, компании связи Мегафон, Вымпелком и их многочисленные дочерние предприятия. Значимое место вскоре может занять зашедший на местный рынок российский маркетплейс–гигант Wildberries. Значительно уступая Китаю, российское государство остается вторым крупнейшим торговым партнером и вторым инвестором Таджикистана. Главным направлением инвестиций остается энергетический сектор, горнодобывающая отрасль и т.п.
Стараются не отставать от восточного гегемона европейские и турецкие игроки. Так, ЕС активно поощряет работу разного рода либеральных лояльных организаций в Душанбе. Анкара, напротив, активно вкладывается в создание новых предприятий с участием своего капитала. Так или иначе, ясно, что ни Турция, ни Евросоюз, ни даже Россия не могут составить в данный момент полноценную конкуренцию Китаю в Памире. Ни по масштабу финансовых вливаний, ни по системности подхода.
Среднеазиатские перспективы
Кыргызстан, Таджикистан и Средняя Азия в целом часто подвергаются забвению в международном анализе. Забытию абсолютно необоснованному. Как и многие другие регионы, обладающие заметными ресурсами всех видов, в годы интенсивного империалистического передела он приобрел огромное значение — особенно для Китая.
В настоящее время КНР является, бесспорно, главным игроком региона. Несмотря на исторически значительное присутствие и формальную дружественность, позиции российского капитала теснятся разбухающим восточным монстром. И если в Кыргызстане РФ сохраняет крепкий тыл, то более удаленный Таджикистан уже почти утерян. Не облегчает ситуацию и наличие других жадных игроков, таких как Турция, страны Евросоюза и США, что в совокупности с богатствами местных недр, сулит постсоветским осколкам лишь новые потрясения и все более глубокую зависимость.